Мне всегда надо брать выше: Лоуренс Браунли – знаменитый тенор/ Lawrence Brownlee – a famous bel canto tenor
Наталья Нобель
архив Лоуренса БраунлиВ заключительный день фестиваля «Петербургские набережные» в Президентской библиотеке состоялся концерт, в котором принял участие знаменитый тенор Лоуренс Браунли. Концерт был посвящён памяти безвременно ушедшего российского певца Дмитрия Хворостовского, с которым Браунли был хорошо знаком. Два года назад певцы задумали совместное выступление, но этим планам так и не удалось осуществиться.
СП: Лоуренс, Вы часто приезжаете в Петербург?
— В Петербурге я уже в четвёртый раз. Благодаря моей дружбе с Константином Орбеляном я по-настоящему полюбил ваш город. Мы должны были здесь выступить с Дмитрием Хворостовским. Но этого не случилось. И в прошлом году были у нас планы петь вместе в Париже, однако мой плотный график не позволил мне приехать. Конечно, для меня кончина Дмитрия Хворостовского — большое потрясение. И я счастлив петь на концерте в его память. И счастлив, что знаком с Константином — это мой друг, моя профессиональная поддержка, мой дирижёр, с которым у нас большие совместные планы.
СП: Как Вы сами определяете свой голос, и как Вам кажется, в каком возрасте голос обретает истинную силу?
— Я пою в большей степени бельканто, и именно в этом качестве я известен в мире. Для меня здесь главными ориентирами служат певцы прошлого — Франсиско Арайс, Роквелл Блейк, Чезаре Валетти, Брюс Форд. Оперной карьерой занимаюсь 20 лет. Сейчас мне 45, за плечами много учёбы, много работы, много усилий, и я вошёл в возраст, когда уже могу наслаждаться жизнью, получать удовольствие от признания публики, своей востребованности на разных площадках. А голос, я думаю, может очень долго звучать прекрасно, если ты продолжаешь работать. Как говорил мой папа, надо всегда «брать ещё выше», то есть не довольствоваться достигнутым. Среди певцов существует мнение, что лучшей вокальной формы можно достичь с 18 до 40 лет, но когда смотришь на Пласидо Доминго, которому уже за 70, ты понимаешь, что предела нет. И мне кажется, что мои лучшие годы ещё впереди. Как хорошее вино, голос тоже обретает силу и мощь.
СП: На кого ещё Вам хотелось бы равняться?
— Хорошее пение меня вдохновляет. Посетил недавно концерт в Уигмор Холле в Лондоне, где пел Дэниэл Родригес. В том, как звучал его голос, чувствовалась громадная работа. Да, можно иметь хорошие вокальные данные, но доставить публике пик удовольствия могут только избранные. Когда включается актёрское мастерство, тогда это просто великолепие! Такими качествами обладает Чечилия Бартоли, с которой я буду скоро выступать. У нас трижды были совместные концерты, и всякий раз, когда я с ней выступаю, эта совместная работа меня удивительно вдохновляет. Возникает профессиональное уважение. Да, мы, актёры, умеем удивлять. Но когда мы видим столь высокий уровень у своих коллег, это удивляет вдвойне. То же самое я могу сказать о Лео Нуччи, Диане Дамрау, Анне Нетребко. После встречи с такими великими артистами хочется работать ещё больше.
СП: Ваши любимые концертные площадки?
— Прежде всего, Метрополитен-опера в Нью-Йорке. Эта сцена важна по ощущениям, по значимости. Именно там я впервые увидел Пласидо Доминго — и это была фантастика! Меня охватывала гордость: неужели я пою на одной сцене с этим великим тенором? Возникло очень странное ощущение, что это не в последний раз. Была и надежда, и уверенность, и мечта, что так и будет. Люблю выступать в Уигмор Холле, в Карнеги Холле в Лондоне, в Большом зале Санкт-Петербургской филармонии, где очень хорошая акустика.
СП: Расскажите, как Вы познакомились с Константином Орбеляном?
— Я встретил Константина восемь лет назад, когда он приходил в Метрополитен-оперу. После концерта на приёме он подошёл и сказал, что у меня прекрасный голос, что я пою на уровне Рене Флеминг и Дмитрия Хворостовского и он хотел бы со мной поработать. Это прозвучало очень лестно и заманчиво. С тех пор Константин оказывает огромную поддержку и профессиональное внимание всему, что я делаю, принимает большое участие в моей карьере. Большое ему спасибо. Спасибо и Марии, жене Константина. Они вместе часто приглашают меня в Петербург, но не всегда мы совпадаем по графику. Они мои друзья и соратники.
СП: Наверняка Ваша деятельность была отмечена наградами.
— Да, их немало. Я счастлив, что у меня было много номинаций и что мне удалось получить много наград. Из последних награда International Opera Awards как лучшему певцу года — 2017. Среди женщин её получила Анна Нетребко, а среди мужчин — ваш покорный слуга. Это своего рода условное награждение: устраивается опрос среди профессионалов и любителей, кто же лучший. Несколько лет назад я выиграл конкурс Национального вокального конкурса Метрополитен-оперы. Это означало получить надежду на серьёзное профессиональное будущее. Получил звание артиста года Сиэтлской оперы за роль Артура в опере Беллини «Пуритане».
СП: В детстве у Вас было ощущение, что Вы необыкновенный?
— Честно говоря, да, было такое ощущение, что я особенный. Это с одной стороны. А с другой — для нас, афроамериканцев, продвижение в оперной карьере — не такое простое дело. Ты будто бы сам всё в исполнение своей мечты. Но меня поддерживал папа, он считал, что я могу достичь всего, о чём мечтаю. Нет никаких границ — можно развить свои таланты, если ты приложишь много усилий. И он говорил, что нужно не дотягиваться до уровня других, а стараться перерасти их. И точно так же я сейчас учу своих детей. Сейчас для афроамериканцев гораздо больше возможностей, чем в 1970-е годы. Тогда достичь высокого уровня профессионального вокального мастерства было почти невозможно. Однако благодаря своему отцу я не чувствовал никаких ограничений, он преподал мне формулу успеха: «Делай что нравится, но при этом работай как можно больше, чтобы добиться успеха». Но сначала надо действительно надо было понять, что мне нравится делать.
СП: То есть Вы всегда встречали поддержку и понимание в семье?
— Да. Я вообще вырос в музыкальной семье, где пели и мама, и папа. Они не были профессиональными вокалистами, они пели в церкви. И я тоже с этого начал — пел в школьном хоре и участвовал в музыкальных группах. При этом у меня не было никакой музыкальной грамоты, я пел просто на слух. В 18 лет я стал учиться в университете Индианы. Там я стал осваивать мою первую образовательную профессиональную программу и начал изучать классическую музыку. После нескольких уроков преподаватель сказал, что в моём голосе есть что-то особенное. Он услышал высокие теноровые ноты. Я на тот момент ничего не знал про классическую музыку. Как раз в это время по радио и по телевидению звучали голоса Паваротти, Каррераса и Доминго. Мне показалось, что мне тоже стоит этим заняться. 18–19 лет — это возраст мечты. И у меня появилась мечта. И шанс. Когда родителям сказали о моих способностях, они мало что поняли из этого и поначалу не поверили. Это произошло в тот момент, когда я брал уроки вокала, и я чувствовал поддержку однокашников, с которыми учился, а также педагогов. Постепенно я начал выигрывать конкурсы и даже получать за это деньги! Для близких это стало лучшим доказательством, что я что-то могу. Дважды (в 23 года и 25 лет) участвовал в конкурсах в Метрополитен-опере, которые проводятся ежегодно. Тогда я не выиграл, но получил поощрительный приз. Но характер у меня такой, что если я не одержал победы, то буду возвращаться к этому и работать с удвоенной силой. Когда мне было уже 28 лет, я опять решил поучаствовать в конкурсе, уже в третий раз, и сообщил об этом своему преподавателю по фортепьяно. Он сказал, что если я действительно хочу стать артистом, то должен достичь совершенства в ритме, динамике, во всех музыкальных оттенках, нюансах: «Тогда ты был мальчиком, а сейчас надо быть взрослым мужчиной». Я очень много и упорно работал — и выиграл. Метрополитен-опера — это огромный музыкальный мир, он очень важен для певца. Победа сразу принесла мне известность, я получил счастливый билет в мир классической музыки. Меня тут же взяли в миланский театр La Scala.
СП: Вы передаёте эти принципы — упорного труда и веры в себя — своим детям? Что для Вас любовь и счастье?
— Мои дети ещё малы, сыну — 7, дочери — 6. Сын очень артистичный, он для меня ангел-хранитель. Всё, что я делаю в профессии, я делаю с оглядкой на своих детей и тоже стараюсь им прививать те же принципы, что внушал мне отец. В жизни, конечно, хочется найти свой уровень счастья. Я довольно удачлив и в семейной жизни, и в профессии. У меня есть хобби: люблю танцевать сальсу, иногда с женой, иногда с дочкой. И тогда я испытываю большое счастье. Люблю играть в настольный и большой теннис. Обожаю путешествия, совмещаю их с концертными поездками, свободные дни использую, чтобы съездить посмотреть соседние страны, особенно в Европе. Я побывал уже в 45 странах. Моя семья живёт во Флориде, а я провожу в разъездах по 8–10 месяцев в году. Семью обычно с собой не беру. При таком распорядке жизни очень важно знать, что у тебя есть дом, в котором тебя всегда ждут.
Lawrence Brownlee – a famous bel canto tenor
On the last day of the international music festival “Petersburg Embankments” Lawrence Brownlee, a famous bel canto tenor, appeared in the concert dedicated to the memory of opera singer Dmitry Hvorostovsky, who died untimely earlier this year. Great opera stars planned to sing in the concert together; their plan never to come true.
