Я постоянно усложняю себе жизнь: Эмир Кустурица

Не так давно в Москве прошла неделя сербских фильмов в России. Вниманию публики было представлено восемь картин разных лет (1998–2011), лауреатов национальных и международных кинопремий, участников различных кинофестивалей. Честь открыть смотр досталась мастеру, который уже вошёл в историю кинематографа как создатель мифа о своей стране и сам, по сути, стал мифической фигурой — Эмиру Кустурице.





СП: В последние четыре года Вы не снимаете кино, а занимаетесь в основном музыкой...
— У меня много дел и не так много времени. Но всякий раз, когда у меня кончаются деньги, я интересуюсь, нет ли предложения сняться. И если оно есть, соглашаюсь сниматься. Так, в прошлом году французский режиссёр Кристиан Карио предложил мне сыграть в его фильме «Прощальное дело». Когда фильм выйдет на экраны, вы увидите меня в роли злобного убийцы и полковника КГБ.

СП: Над чем Вы работаете сейчас?
— Вскоре планирую начать работу над фильмом «Как я не снял «Преступление и наказание». Но я человек, который постоянно усложняет себе жизнь, и решил сначала написать роман с таким названием, а затем уже снять по нему картину. Проблема с Достоевским (недавно я посещал его музей-квартиру в Петербурге) состоит в том, что вы не можете буквально перенести его вещи на экран. Его герои и современный зритель живут в абсолютно разных условиях. Как объяснить дилемму Раскольникова «убивать — не убивать», если по телевизору целыми днями показывают трупы и на них уже никто не обращает внимания? Я не снял фильм «Преступление и наказание», потому что не знал, как перевести язык Достоевского на язык современного кино, но в ходе написания романа я понял, как это сделать.

СП: Организаторы Недели сербских фильмов высказали пожелание сделать совместный российско-сербский фильм. Вы бы согласились участвовать в таком проекте?
— А почему бы нет? Но если бы я планировал российско-сербский фильм, то пригласил бы к сотрудничеству продюсера, а не режиссёра. Я и сам снимаю хорошие фильмы, и сотрудничать с кем-то из хороших режиссёров мне было бы непросто, а с плохими нет надобности. Ну а деньги всегда пригодятся. Что бы снимал? А вот как раз мою историю «Как я не снял «Преступление и наказание».

СП: В построенном Вами городке Дрвенград стоит памятник Джонни Деппу. Есть ли в России актёры, достойные быть увековеченными в Вашем городе?
— Памятник Джонни Деппу появился не потому, что он хороший актёр. В определённый момент моей жизни он как друг сыграл ключевую роль. Если говорить об актёрском мастерстве, то, когда я учился, советские актёры были самыми лучшими во всём мире, и многие из них достойны быть увековеченными в моём городе. Думаю, что в следующем моём городе мы как раз и поставим памятник российским актёрам. Правда, пока не знаю кому, мне очень трудно выделить кого-то одного. Например, в фильме Никиты Михалкова «12» все актёры отличные. И если бы они говорили по-английски, они были бы знамениты на весь мир. Но это неважно — они действительно лучшие.

СП: Вашей родине пришлось пережить тяжёлые испытания. У Вас особенное отношение к войне...
— Да, у меня к войне несколько иное отношение, чем у моих коллег. Я считаю, что военная экономика движет миром. В мире есть такие государства, которые через свои якобы негосударственные организации убеждают маленькие страны и народы в том, что они виновны во всех мировых проблемах и что они должны покаяться и понести наказание. Военная экономика поддерживала интервентов в бывшей Югославии. Причина балканских войн никогда не исходила из самих Балкан. Я очень рано понял, что война — центр структуры, именующей себя человеческим обществом. Что война — это двигатель прогресса. И тогда я пришёл к выводу, что я — человек, который будет всю жизнь бороться за мир. Вот только когда я начинаю об этом говорить, мне отвечают на родине, что я разжигаю войну.

СП: Что бы Вы никогда не хотели увидеть на экране?
— Должен сказать, что моё здоровье за последние полгода намного улучшилось. И это благодаря тому, что я перестал смотреть телевизор. Вообще. Видимо, идеальный вариант — не показывать ничего. Ну, может быть, только кино (смеётся).

21 ноября 2024 года